Будущая профессия (Т. Собакин)
Минералы ищет геолог.
Языки изучает филолог.
Раскопки ведёт археолог.
Это понятно,
Но
Кто же такой
Кинолог —
Тот, кто смотрит кино!
Я кинологом стать хочу —
Кино-логия
Мне по плечу!
Но папа сказал:
— А ну-ка,
Откроем словарь…
Итак:
«Кинология — это наука,
Изучающая собак».
Решено:
Буду кинологом —
От собак не оттащите волоком!
Нравятся очень
Бульдоги мне
И другие четвероногие!..
… — Вы кто:
Археолог?
Филолог?
Геолог? —
Спросят меня
И услышат в ответ:
— Я по профессии
Просто кинолог…
Другими словами,
Собаковед!
Весёлый сапожник (М. Садовский)
Чинил сапожник
С песней
Весёлой
Башмаки,
А в песенке всего лишь
Пять раз
По две строки.
Стук, стук,
Перестук,
И в мысок,
И в каблук
Гвоздь
вгоню,
Гвоздь
вгоню —
все ботинки
починю!
По всем дорогам
Люди,
Приплясывая,
Шли,
И разговор весёлый
Подмётками вели.
Стук, стук,
Перестук,
На мысок,
На каблук,
Раз
Да раз,
Раз
Да раз —
Наш весёлый
Перепляс.
А тот весёлый малый
Ботинки
Всё
Чинил,
И песенкой весёлой
Всю землю заразил.
Стук, стук,
Перестук,
На мысок,
На каблук,
С каблука
На мысок,
В снег
И в пыль
Со всех дорог:
Стук, стук,
Перестук,
На мысок,
На каблук,
С каблука
На мысок…
Отдохнуть бы,
Хоть часок!..
Дворник (В. Капустина)
Облетели во дворе
Все деревья наши.
Почему же на земле
Нет листвы опавшей?
Кто привел в порядок двор –
Вывез листья, вымел сор?
Знает даже детвора:
Дворник нашего двора.
Намело большой сугроб
Ночью под окошком.
А к утру через сугроб
Пролегла дорожка.
Кто, проснувшись раньше всех,
Под окном расчистил снег?
Знает даже детвора:
Дворник нашего двора.
На дорожках скользкий лёд.
Можно и разбиться.
По домам сидит народ,
Выходить боится.
Кто с ведёрком и совком
Посыпает лёд песком?
Знает даже детвора:
Дворник нашего двора.
Наступившая жара
За ночь не спадает.
Кто-то с самого утра
Клумбу поливает.
Кто хлопочет летним днём,
И о ком сейчас поём?
Знает даже детвора:
Дворник нашего двора.
Кем быть? (В. Маяковский)
У меня растут года,
будет и семнадцать.
Где работать мне тогда,
чем заниматься?
Нужные работники —
столяры и плотники!
Сработать мебель мудрено:
сначала
мы
берём бревно
и пилим доски
длинные и плоские.
Эти доски
вот так
зажимает
стол-верстак.
От работы
пила
раскалилась добела.
Из-под пилки
сыплются опилки.
Рубанок
в руки —
работа другая:
сучки, закорюки
рубанком стругаем.
Хороши стружки —
желтые игрушки.
А если
нужен шар нам
круглый очень,
на станке токарном
круглое точим.
Готовим понемножку
то ящик,
то ножку.
Сделали вот столько
стульев и столиков!
Столяру хорошо,
а инженеру —
лучше,
я бы строить дом пошел,
пусть меня научат.
Я
сначала
начерчу
дом
такой,
какой хочу.
Самое главное,
чтоб было нарисовано
здание
славное,
живое словно.
Это будет
перед,
называется фасад.
Это
каждый разберет —
это ванна,
это сад.
План готов,
и вокруг
сто работ
на тыщу рук.
Упираются леса
в самые небеса.
Где трудна работка,
там
визжит лебедка;
подымает балки,
будто палки.
Перетащит кирпичи,
закаленные в печи.
По крыше выложили жесть.
И дом готов,
и крыша есть.
Хороший дом,
большущий дом
на все четыре стороны,
и заживут ребята в нем
удобно и просторно.
Инженеру хорошо,
а доктору —
лучше,
я б детей лечить пошел,
пусть меня научат.
Я приеду к Пете,
я приеду к Поле.
— Здравствуйте, дети!
Кто у вас болен?
Как живете,
как животик? —
Погляжу
из очков
кончики язычков.
— Поставьте этот градусник
под мышку, детишки.-
И ставят дети радостно
градусник под мышки.
— Вам бы
очень хорошо
проглотить порошок
и микстуру
ложечкой
пить понемножечку.
Вам
в постельку лечь
поспать бы,
вам —
компрессик на живот,
и тогда
у вас
до свадьбы
все, конечно, заживет.
Докторам хорошо,
а рабочим —
лучше,
я б в рабочие пошел,
пусть меня научат.
Вставай!
Иди!
Гудок зовет,
и мы приходим на завод.
Народа — уйма целая,
тысяча двести.
Чего один не сделает —
сделаем вместе,
Можем
железо
ножницами резать,
краном висящим
тяжести тащим;
молот паровой
гнет и рельсы травой.
Олово плавим,
машинами правим.
Работа всякого
нужна одинаково.
Я гайки делаю,
а ты
для гайки
делаешь винты.
И идет
работа всех
прямо в сборочный цех.
Болты,
лезьте
в дыры ровные,
части
вместе
сбей
огромные.
Там —
дым,
здесь —
гром.
Гро-
мим
весь
дом.
И вот
вылазит паровоз,
чтоб вас
и нас
и нес
и вез.
На заводе хорошо,
а в трамвае —
лучше,
я б кондуктором пошел,
пусть меня научат.
Кондукторам
езда везде.
С большою сумкой кожаной
ему всегда,
ему весь день
в трамваях ездить можно.
— Большие и дети,
берите билетик,
билеты разные,
бери любые —
зеленые,
красные
и голубые.-
Ездим рельсами.
Окончилась рельса,
и слезли у леса мы,
садись
и грейся.
Кондуктору хорошо,
а шоферу —
лучше,
я б в шоферы пошел,
пусть меня научат.
Фырчит машина скорая,
летит, скользя,
хороший шофер я —
сдержать нельзя.
Только скажите,
вам куда надо —
без рельсы
жителей
доставлю на дом.
Е-
дем,
ду-
дим:
«С пу-
ти
уй-
ди!»
Быть шофером хорошо,
а летчиком —
лучше,
я бы в летчики пошел,
пусть меня научат.
Наливаю в бак бензин,
завожу пропеллер.
«В небеса, мотор, вези,
чтобы птицы пели».
Бояться не надо
ни дождя,
ни града.
Облетаю тучку,
тучку-летучку.
Белой чайкой паря,
полетел за моря.
Без разговору
облетаю гору.
«Вези, мотор,
чтоб нас довез
до звезд
и до луны,
хотя луна
и масса звёзд
совсем отдалены».
Летчику хорошо,
а матросу —
лучше,
я б в матросы пошел,
пусть меня научат.
У меня на шапке лента,
на матроске
якоря.
Я проплавал это лето,
океаны покоря.
Напрасно, волны, скачете —
морской дорожкой
на реях и по мачте
карабкаюсь кошкой.
Сдавайся, ветер вьюжный,
сдавайся, буря скверная,
открою
полюс
Южный,
а Северный —
наверное.
Книгу переворошив,
намотай себе на ус —
все работы хороши,
выбирай
на вкус!
Кухонный король (Л. Чарская)
Я король. Моя корона —
Поварской колпак.
Трон… вот разве только трона
Не нашёл никак.
Мне подвластны вилки, ложки,
Целый полк ножей;
Сковородки, тёрки, плошки
В гвардии моей.
И кастрюли, и чумички,
Даже самовар —
Все свои имеют клички:
Как у важных бар.
Я их чищу, я их мою
Мылом и золой.
Но один грешок, не скрою,
Водится за мной.
Я не прочь и полениться
Летнею порой.
Поиграть и порезвиться
С шумной детворой.
И тогда кастрюльки, плошки,
Титул короля,
Сковородки, вилки, ложки —
Забываю я!
Ледяной остров (С. Маршак)
Посвящается
капитану медицинской службы
Павлу Ивановичу Буренину
Там, за далью непогоды.
Есть блаженная страна
Не темнеют неба своды,
Не проходит тишина
Но туда выносят волны
Только сильного душой…
Н. Языков
Этот старинный поморский рассказ
В детстве слыхал я не раз.
В море затерян скалистый Удрест.
Волны бушуют окрест.
А на Удресте всегда тишина.
Там и зимою весна.
Вольным ветрам на Удресте приют.
Недруги в дружбе живут.
В гости к Норд-Осту приходит Зюйд-Вест,
Пьет у соседа и ест.
В гости к Зюйд-Весту приходит Норд-Ост,
Время проводит до звезд.
Только во мраке погаснет заря,
Оба летят на моря.
Мачты ломают, свистят в парусах,
Рвут облака в небесах
И, погуляв на просторе зимой,
Мчатся на остров — домой.
Буйный Норд-Ост и веселый Зюйд-Вест
Мчатся домой, на Удрест…
Много измеривших свет моряков
Бросили жён и невест.
Чтобы найти за грядой облаков
Солнечный остров Удрест.
Чайки кружились у них за кормой.
Чайки вернулись домой.
Но не вернулись домой корабли —
Те, что на Север ушли.
Только один мореход уцелел.
Был он вынослив и смел.
Шхуну доверив движению льдин,
Цели достиг он один.
Он и донес до родных своих мест —
Этот счастливый пловец —
Вести про северный остров Удрест,
Пристань отважных сердец.
В книгах старинных встречал я не раз
Сказочный этот рассказ.
Книги покрыла столетняя пыль.
Червь переплеты их ест.
Лучше послушайте новую быль —
Сказку про новый Удрест…
На севере северной нашей земли,
За мшистою тундрой Сибири,
От самых далёких селений вдали
Есть остров, неведомый в мире.
Тяжелые льдины грохочут кругом,
И слышится рокот прибоя.
Затерян на острове маленький дом.
Живут в этом домике двое.
В полярную стужу и в бурю они
Ведут, чередуясь, работу
Да книжки читают. А в ясные дни
Выходят с ружьём на охоту.
Добыча их — птица, тюлень иногда,
Порою медведь-северянин.
Но вот на зимовке случилась беда:
Один из полярников ранен.
Ружье ль сплоховало, патрон ли подсел —
Кто знает? В глубоком сугробе
Его полумёртвым товарищ нашёл
В тяжёлом бреду и в ознобе.
Над ним просидел он всю ночь напролёт,
Гоня неотвязную дрёму,
Повязки менял да прикладывал лёд.
Но легче не стало больному.
Всю ночь на подушках метался больной,
А взломанный лёд скрежетал за стеной,
И слышался грохот прибоя.
И снилось больному: он едет в Москву,
И где-то в дороге ложится в траву,
И слышит листву над собою…
Но чаще и громче удары колёс,
Пронзительный скрежет железный,
И поезд несется с горы под откос.
Ломая деревья, летит паровоз
Со всеми вагонами в бездну…
Очнувшись, услышал больной наяву:
Ключом телеграфным стуча,
Товарищ его вызывает Москву
И требует срочно врача.
«Та-та! Та-та-та! Та-та-та! Та-та-та!» —
Радист отбивает тревожно:
— Раненье серьезно. Грозит слепота.
Посадка на лед невозможна…
В любую погоду с утра до утра
По городу ходят к больным доктора.
Иль с красным крестом на стекле и борту,
Пугая прохожих гудком за версту,
Машина закрытая мчится
К бессонным воротам больницы.
А в дальнем краю, среди горных стремнин,
Куда не проникнут колеса машин,
Оседланный конь быстроногий
Бежит по отвесной дороге.
Песчаною степью кибитка ползет,
В полярных просторах летит самолет,
Да мчатся в упряжке собаки
По снежному насту во мраке.
Но может ли путник пробраться туда,
Где рушатся горы плавучего льда,
Куда не пройти пешеходу,
Куда не доплыть пароходу,
Где лодки своей не причалит рыбак,
Не ждет самолётов посадочный знак,
Где даже упряжке полярных собак
В иную погоду нет ходу!
— Серьёзное дело я вам поручу! —
Начальник сказал молодому врачу. —
Взгляните на карту с маршрутом.
Сюда предстоит совершить вам полёт
В летающей лодке, откуда на лёд
Вы прыгнуть должны с парашютом.
— К полету готов! — отвечал капитан,
Потом оглядел деловито
Синевший на карте пред ним океан,
Где надпись была: «Ледовитый».
Мы знали, что лечат больных доктора, —
Так было по прежним понятьям.
Но, видно, отныне настала пора
Не только лечить, но летать им.
К полёту готов молодой капитан.
Ему-то летать не впервые.
Летал он с десантом в отряд партизан
В недавние дни боевые.
Не в залах, где свет отражён белизной,
Где пахнет эфиром, карболкой,
А и тесной и тёмной землянке лесной
Из ран извлекал он осколки.
Он смерть свою видел на каждом шагу,
Но был он душою не робок.
Не раз с партизанами ночью в снегу
Лежал он в засаде бок о бок…
Над тундрой сибирской гудит самолёт.
Грозят ему вьюги и ветры.
Пять тысяч. Шесть тысяч. Шесть тысяч пятьсот
Легло позади километров.
И вот за спиною осталась Сибирь
В мохнатой овчине тумана.
Открылась пустынная, бледная ширь —
Белесая муть океана.
Под солнцем базовым летит самолёт,
Над бледно-зелёной страною.
Ложится он набок — и вздыбленный лед
Встает на мгновенье стеною.
Не видно нигде ни полоски земли.
Равнина мертва, нелюдима.
И вдруг померещилось где-то вдали
Ползущее облачко дыма.
На льду среди трещин и мелких озёр
Блеснул в отдаленье сигнальный костер…
Кружит самолёт над водою и льдом,
Изрезанным тысячей речек.
Уж виден в тумане игрушечный дом
И рядом на льду человечек.
Как он одинок, как беспомощно мал
В пустыне холодной и белой.
Но Родину-мать он на помощь позвал —
И помощь к нему прилетела.
Крылатая лодка кружит над водой,
Десант она сбросить готова.
А этот десант — капитан молодой,
Летящий к постели больного.
Приказа последнего ждет капитан,
И вот наступила минута:
Он прыгнул с крыла в ледяной океан
И дернул кольцо парашюта…
В любую погоду с утра до утра
Повсюду — в горах, на равнинах —
К постели больного спешат доктора
В телегах, в санях, на машинах.
Но в мире таких не бывало чудес,
Чтоб доктор на землю спускался с небес.
Верней, не на землю, а в воду —
В такую дурную погоду…
Он дёрнул кольцо и над морем повис
Под белым шатром парашюта,
Но камнем тяжёлым стремительно вниз
Его понесло почему-то.
Мгновеньем в опасности люди живут, —
Оно не воротится снова…
Он понял, что прорван его парашют,
И дернул кольцо запасного.
Беду отвратил он движеньем одним.
Серебряный купол раскрылся над ним,
И снова могучая сила
Его на лету подхватила.
И, плавно спускаясь с холодных высот,
Услышал он вновь, как гудит самолёт,
Плывущий по бледному своду.
Услышал, как лает на острове пёс…
Но тут его ветер куда-то отнёс —
Он сел не на остров, а в воду.
Помог парашют человеку в беде,
Но стал его недругом лютым.
И долго, барахтаясь в талой воде,
Боролся пловец с парашютом.
Его парашют, словно парус, тянул.
Он вымок насквозь — до рубашки,
Но всё же он встал и с трудом отстегнул
Застывшими пальцами пряжки.
Он вышел на лед, — утомленный борьбой,
Воды наглотавшись студёной,
И свой парашют потащил за собой…
Нельзя же оставить — казённый!
Возник этот остров из старого льда,
А почвенный слой его чёрный
Сюда нанесла по песчинке вода
Веками работы упорной.
Стоит здесь не больше недель четырёх
Холодное, бледное лето.
Растет из-под снега один только мох
Седого и черного цвета.
Весною здесь пуночка робко поет,
Проворная, пестрая птичка.
Тепло возвещают утиный прилет
Да черных гусей перекличка.
Посылки и письма привозит сюда
Зимою упряжка собачья,
А летом дорогой, свободной от льда,
Приходит и судно рыбачье.
Но редки такие событья в году,
А год у полярников долог.
Живут одиноко в снегу и во льду
Два парня: радист и попавший в беду
Гидролог-метеоролог.
По радио только они узнают
О том, что творится на свете…
Но в самую злую из горьких минут
Пришел к ним на выручку третий.
Никто б не узнал офицера, врача
В продрогшем насквозь человеке.
Он шел, за собой парашют волоча,
И наземь текли с него реки.
Вошел и сказал он: — А где же больной?
Нельзя нам минуты терять ни одной!
Сменил он одежу, умылся, согрел
Над печкой озябшие руки.
Потом он больного, раздев, осмотрел
По правилам строгой науки.
В дорожном мешке инструменты нашел,
А вечером вместе с радистом
Он вымыл и выскоблил стены и пол,
Чтоб все было свежим и чистым.
И только тогда принялись за еду
И час провели в разговоре
Усталые люди — в избушке на льду
Среди необъятного моря…
А утром, когда за вспотевшим окном
На солнце капель зазвенела,
Приехавший гость, освежившийся сном,
Оделся и взялся за дело.
Не зря он вчера парашют приволок:
Теперь — после стирки и сушки —
Он шелком блестящим покрыл потолок
И голые стены избушки.
Блестят серебром инструменты и таз.
Больному хирург оперирует глаз.
Бежит за мгновеньем мгновенье…
И в эти мгновенья бегущие спас
Товарищ товарищу зренье.
Придет катерок через восемь недель,
Доставит врача к самолету.
А раненый раньше покинет постель
И выйдет опять на работу.
На море и небо он будет смотреть,
На всё, что нам дорого в мире…
Для этого стоило в бурю лететь
На край отдаленный Сибири.
Для этого стоило прыгать с высот
В седой океан, на изрезанный лед,
Куда не пройти пешеходу,
Куда не доплыть пароходу,
Где лодки своей не причалит рыбак,
Не ждет самолётов посадочный знак,
Где даже упряжке полярных собак
В такую погоду
Нет ходу!
Мечта (Е. Осминкина)
Мы с ребятами мечтали,
Кем во взрослой жизни станем.
Игорь хочет быть пилотом,
Командиром самолета,
И артисткою — Оксана
В новой юбочке с воланом,
А желание Аленки —
Песни петь на сцене звонко.
— Буду, — заявил Андрей, —
Дрессировщиком зверей.
— Хорошо, — сказала Варя, —
Быть водителем трамвая.
А когда спросили Вову,
Он в ответ:
— Большой коровой!
— Молоко ты любишь пить?
— Чтобы пользу приносить!
Ну, а я хочу быть самой,
Самой доброй в мире мамой!
Педиатр (С. Осинина)
Жить мы сможем без театра,
Без музея и кино,
Но прожить без педиатра
Детям просто не дано.
Любит он свою работу,
Помогает от души.
Потому к нему с охотой
Прибегают малыши.
Повар (Н. Грахов)
Вот повар
В белом колпаке
С большим половником
В руке.
Умеет он
Искусно
Готовить
Кашу вкусную!
Такую
Кашу сладкую —
Ее съем
Без остатка я!
Повар учится (Ю. Яковлев)
На кухне котлетам
Жарко, как летом.
Жарко борщам,
И овощам,
Супу грибному
И всему остальному.
Повар учится.
Слышен каши тихий говор:
«Ну, куда ты смотришь, повар!
Помешай, говорю,
А не то пригорю!»
Повар учится.
Говорит ему фасоль:
«Я испытываю боль —
Каждая фасолина
В супе пересолена!»
Повар учится.
Плачут щуки в маринаде:
«Загляни в свои тетради:
Это надо быть без сердца,
Чтоб насыпать столько перца!»
Повар учится.
Вместо каши и супов
Он решил сварить…блинов,
Но воскликнули блины:
«Мы, блины, удивлены.
Мы, блины, не варимся,
Мы в воде развалимся!»
Повар учится.
Пламя весело играет,
Все чадит и подгорает,
Все клокочет и кипит,
Убегает и шипит:
«Долго будем мучиться?»
Пока он не научится.
Пожар (С. Маршак)
На площади базарной,
На каланче пожарной
Круглые сутки
Дозорный у будки
Поглядывал вокруг —
На север,
На юг,
На запад,
На восток,-
Не виден ли дымок.
И если видел он пожар,
Плывущий дым угарный,
Он поднимал сигнальный шар
Над каланчой пожарной.
И два шара, и три шара
Взвивались вверх, бывало.
И вот с пожарного двора
Команда выезжала.
Тревожный звон будил народ,
Дрожала мостовая.
И мчалась с грохотом вперёд
Команда удалая…
Теперь не надо каланчи,-
Звони по телефону
И о пожаре сообщи
Ближайшему району.
Пусть помнит каждый гражданин
Пожарный номер: ноль-один!
В районе есть бетонный дом —
В три этажа и выше —
С большим двором и гаражом
И с вышкою на крыше.
Сменяясь, в верхнем этаже
Пожарные сидят,
А их машины в гараже
Мотором в дверь глядят.
Чуть только — ночью или днём —
Дадут сигнал тревоги,
Лихой отряд борцов с огнём
Несётся по дороге…
Мать на рынок уходила,
Дочке Лене говорила:
— Печку, Леночка, не тронь.
Жжётся, Леночка, огонь!
Только мать сошла с крылечка,
Лена села перед печкой,
В щёлку красную глядит,
А в печи огонь гудит.
Приоткрыла дверцу Лена —
Соскочил огонь с полена,
Перед печкой выжег пол,
Влез по скатерти на стол,
Побежал по стульям с треском,
Вверх пополз по занавескам,
Стены дымом заволок,
Лижет пол и потолок.
Но пожарные узнали,
Где горит, в каком квартале.
Командир сигнал даёт,
И сейчас же — в миг единый —
Вырываются машины
Из распахнутых ворот.
Вдаль несутся с гулким звоном.
Им в пути помехи нет.
И сменяется зелёным
Перед ними красный свет.
В ноль минут автомобили
До пожара докатили,
Стали строем у ворот,
Подключили шланг упругий,
И, раздувшись от натуги,
Он забил, как пулемёт.
Заклубился дым угарный.
Гарью комната полна.
На руках Кузьма-пожарный
Вынес Лену из окна.
Он, Кузьма,- пожарный старый.
Двадцать лет тушил пожары,
Сорок душ от смерти спас,
Бился с пламенем не раз.
Ничего он не боится,
Надевает рукавицы,
Смело лезет по стене.
Каска светится в огне.
Вдруг на крыше из-под балки
Чей-то крик раздался жалкий,
И огню наперерез
На чердак Кузьма полез.
Сунул голову в окошко,
Поглядел…- Да это кошка!
Пропадёшь ты здесь в огне.
Полезай в карман ко мне!..
Широко бушует пламя…
Разметавшись языками,
Лижет ближние дома.
Отбивается Кузьма.
Ищет в пламени дорогу,
Кличет младших на подмогу,
И спешит к нему на зов
Трое рослых молодцов.
Топорами балки рушат,
Из брандспойтов пламя тушат.
Чёрным облаком густым
Вслед за ними вьётся дым.
Пламя ёжится и злится,
Убегает, как лисица.
А струя издалека
Гонит зверя с чердака.
Вот уж брёвна почернели…
Злой огонь шипит из щели:
— Пощади меня, Кузьма,
Я не буду жечь дома!
— Замолчи, огонь коварный!
Говорит ему пожарный.
— Покажу тебе Кузьму!
Посажу тебя в тюрьму!
Оставайся только в печке,
В старой лампе и на свечке!
На панели перед домом —
Стол, и стулья, и кровать…
Отправляются к знакомым
Лена с мамой ночевать.
Плачет девочка навзрыд,
А Кузьма ей говорит:
— Не зальёшь огня слезами,
Мы водою тушим пламя.
Будешь жить да поживать.
Только чур — не поджигать!
Вот тебе на память кошка.
Посуши ее немножко!
Дело сделано. Отбой.
И опять по мостовой
Понеслись автомобили,
Затрубили, зазвонили,
Едет лестница, насос.
Вьётся пыль из-под колёс.
Вот Кузьма в помятой каске.
Голова его в повязке.
Лоб в крови, подбитый глаз,-
Да ему не в первый раз.
Поработал он недаром —
Славно справился с пожаром!
Почта (С. Маршак)
Борису Житкову
— 1 —
Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне,
С цифрой 5 на медной бляшке,
В синей форменной фуражке?
Это он,
Это он,
Ленинградский почтальон.
У него
Сегодня много
Писем
В сумке на боку —
Из Ташкента,
Таганрога,
Из Тамбова
И Баку.
В семь часов он начал дело,
В десять сумка похудела,
А к двенадцати часам
Все разнес по адресам.
— 2 —
— Заказное из Ростова
Для товарища Житкова!
— Заказное для Житкова?
Извините, нет такого!
— Где же этот гражданин?
— Улетел вчера в Берлин.
— 3 —
Житков за границу
По воздуху мчится —
Земля зеленеет внизу.
А вслед за Житковым
В вагоне почтовом
Письмо заказное везут.
Пакеты по полкам
Разложены с толком,
В дороге разборка идет,
И два почтальона
На лавках вагона
Качаются ночь напролет.
Открытка —
В Дубровку,
Посылка —
В Покровку,
Газета —
На станцию Клин.
Письмо —
В Бологое.
А вот заказное
Пойдет за границу — в Берлин.
— 4 —
Идет берлинский почтальон,
Последней почтой нагружен.
Одет таким он франтом:
Фуражка с красным кантом.
На темно-синем пиджаке
Лазурные петлицы.
Идет и держит он в руке
Письмо из-за границы.
Кругом прохожие спешат.
Машины шинами шуршат,
Одна другой быстрее,
По Липовой аллее.
Подводит к двери почтальон,
Швейцару старому поклон.
— Письмо для герр Житкова
Из номера шестого!
— Вчера в одиннадцать часов
Уехал в Англию Житков!
— 5 —
Письмо
Само
Никуда не пойдет,
Но в ящик его опусти —
Оно пробежит,
Пролетит,
Проплывет
Тысячи верст пути.
Нетрудно письму
Увидеть свет:
Ему
Не нужен билет.
На медные деньги
Объедет мир
Заклеенный
Пассажир.
В дороге
Оно
Не пьет и не ест
И только одно
Говорит:
— Срочное.
Англия.
Лондон.
Вест,
14, Бобкин-стрит.
— 6 —
Бежит, подбрасывая груз,
За автобУсом автобУс.
Качаются на крыше
Плакаты и афиши.
Кондуктор с лесенки кричит:
— Конец маршрута! Бобкин-стрит!
По Бобкин-стрит, по Бобкин-стрит
Шагает быстро мистер Смит
В почтовой синей кепке,
А сам он вроде щепки.
Идет в четырнадцатый дом,
Стучит висячим молотком
И говорит сурово:
— Для мистера Житкова.
Швейцар глядит из-под очков
На имя и фамилию
И говорит: — Борис Житков
Отправился в Бразилию!
— 7 —
Пароход
Отойдет
Через две минуты.
Чемоданами народ
Занял все каюты.
Но в одну из кают
Чемоданов не несут.
Там поедет вот что:
Почтальон и почта.
— 8 —
Под пальмами Бразилии,
От зноя утомлен,
Шагает дон Базилио,
Бразильский почтальон.
В руке он держит странное,
Измятое письмо.
На марке — иностранное
Почтовое клеймо.
И надпись над фамилией
О том, что адресат
Уехал из Бразилии
Обратно в Ленинград.
— 9 —
Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне,
С цифрой 5 на медной бляшке,
В синей форменной фуражке?
Это он,
Это он,
Ленинградский почтальон.
Он протягивает снова
Заказное для Житкова.
— Для Житкова?
Эй, Борис,
Получи и распишись!
— 10 —
Мой сосед вскочил с постели:
— Вот так чудо в самом деле!
Погляди, письмо за мной
Облетело шар земной.
Мчалось по морю вдогонку,
Понеслось на Амазонку.
Вслед за мной его везли
Поезда и корабли.
По морям и горным склонам
Добрело оно ко мне.
Честь и слава почтальонам,
Утомленным, запыленным.
Слава честным почтальонам
С толстой сумкой на ремне!
Профессии (В. Тунников)
Профессий много есть на свете,
Это знают даже дети.
И профессий нет не важных –
Вам об этом скажет каждый.
Есть прекрасный мастер – плотник,
Он до дерева охотник.
Людям мебель создаёт,
И ему всегда почёт.
Доктор лечит все болезни –
Нет профессии полезней.
Если кто-то заболеет,
Доктор вылечить сумеет.
Кто готовит суп и кашу,
Торт, компот и простоквашу?
Повар знает все секреты.
На десерт он даст конфеты.
В небе, ветер обгоняя,
В прятки в облаках играя,
Мчит стрелою самолёт –
Управляет им пилот.
Едет вдаль, бежит машина,
Об асфальт стирая шины.
В путь ведёт водитель славный –
За рулём он самый главный.
Управляет кораблём
Утром, вечером и днём
За штурвалом капитан –
Видел множество он стран.
Есть профессия – строитель –
Неудобства покоритель.
Строит он дома, заводы,
Фермы, школы, небоскрёбы.
И конструктор – это тоже
На игру во всём похоже.
Конструирует предметы –
Мы-то знаем всё об этом.
Инженер – изобретатель –
Он творец, чудес создатель.
Что придумал – создаёт.
В мир свершений нас влечёт.
Есть профессия – учитель –
Наш идейный вдохновитель.
Тайны жизненных преград
Нам раскрыть он будет рад.
Очень важен земледелец –
Труженик земли, умелец.
Пашет, сеет, поливает,
Урожай весь собирает.
Есть профессия одна –
Очень важная она.
Чтобы мы всегда смеялись,
Чтобы солнцу улыбались,
За порядком он следит,
Если надо, защитит.
У солдата есть работа –
Мир хранить его забота.
Продавцы нам всем нужны –
Продавать они должны.
Всё, что мастер создаёт,
Продавец нам продаёт.
Есть певец, и есть спортсмен,
Шоумен и бизнесмен,
Звездочёт, шахтёр, писатель,
Металлург и испытатель.
Всех профессий нам не счесть,
Сколько их на свете есть.
Но профессия одна –
Всех важнее, всё ж, она.
Скажу честно я и прямо:
Это должность – моя мама!
Мама – первый мой учитель,
Мой идейный вдохновитель,
Повар, доктор и швея,
Мой защитник и судья.
Мама – тренер мой, спасатель
И, конечно, воспитатель.
Без неё никак нельзя –
Это истина, друзья.
Папа тоже очень важный –
Он защитник мой отважный,
Плотник, столяр и строитель –
Дел мужских он мой учитель.
Все профессии нужны,
Все профессии важны.
Каждый должен сам решать,
Кем когда он хочет стать.
Секрет (С. Рагулина)
Конфета за щечкой,
Играю в игрушки.
А рядом всё спорят
Подружки-болтушки:
«Я буду актрисой,
А я вот – принцессой.
Нет, буду спортсменкой,
А я – стюардессой!»
Пусть спорят девчонки,
А я не хочу.
Подружки болтают,
А я промолчу.
Открою лишь Лёшке
Секретный секрет,
Кем буду работать
В расцветии лет.
Невеста – профессия
Просто мечта!
Не надо учиться,
Не жизнь – красота!
Воздушное платье,
Прическа, цветы,
Машина и кукла
И шлейф от фаты.
Улыбки, подарки,
Довольна родня.
И маму, и папу —
Всех радую я!
Вот только не знаю,
Как Лёшке сказать.
Боюсь я его
Невзначай напугать.
Решилась я,
Будем работать вдвоем,
Я – сказкой-невестой,
А он — женихом!
Травматолог (С. Осинина)
Если ты ушиб колено,
Лбом ударился о стену,
На ступеньках оступился,
В парке с роликов свалился,
Дал по пальцу молотком,
Обварился кипятком,
Выбил палец на футболе
Или нос расквасил в школе.
В общем, список будет долог…
Вам поможет травматолог.
